Выработка толерантности в различных сферах общественной жизни заставляет искать не только консенсус межнациональных, межгосударственных и меконфессиональных отношений, но и в очередной раз обратить внимание на социокультурное наследие, его опыт таких отношений. Что касается подобных отношений в России, то он был и был значительным. Наиболее основательным, отвечающим русскому менталитету, традициям русской культуры и общественной мысли была сугубо отечественная мировоззренческая концепция евразийства.

Истоки этой этносоциальной концепции находились в славянорусофильстве, о чем евразийцы сами неоднократно заявляли. К примеру, утверждая суперэтнический характер своих представлений, они писали: "Стихийный и творческий национализм российский по самой природе своей расторгает и разрывает стеснительные для него рамки "национализмов" западноевропейского масштаба… даже в этническом смысле он плещет так же широко, как широко расплескались по лицу земному леса и степи России… в этом смысле мы примыкаем к славянофильству" (Мир России - Евразия. М., 1995). Как и славянофилы, они считали, что русская национальность не сводится исключительно к славянскому этносу, в ее образовании значительную роль играли тюркские и угрофинские племена. Русская нация при своем формировании выступила инициатором объединения разноязычных этносов в единую многонародную нацию, в Евразии - в единое государство.

Основной категорией евразийского мышления признавалось определение России как особого исторического и географического мира. Из этого постулата вытекает утверждение "самостоятельной ценности русской национальной стихии". Россия, заявляли евразийцы, не принадлежит ни к Востоку, ни к Западу. Это совершенно особый культурный мир, который порожден особым субконтинентом - Евразией. Россия как Евразия есть "месторазвитие" (термин П.Н.Савицкого), т.е. одновременно географический, этнический, хозяйственный, исторический, культурный ландшафт. Это "месторазвитие" России определяет все стороны ее жизнедеятельности, в том числе и культуру. Вот их аргумент: "Естественные условия равнинной Евразии, ее почва и особенно степная полоса, по которой распространилась русская народность, определяют хозяйственно-социальные процессы евразийской культуры. Все это возвращает нас к основным чертам евразийского психологического уклада, к осознанию ограниченности социально-политической жизни и ее связи с природой, к "материковому" размаху, к "русской широте" и к известной условности исторически устоявшихся форм, к "материковому" национальному самосознанию в безграничности, которое для европеизированного взгляда кажется отсутствием патриотизма, т.е. патриотизма европейского" (Евразийство: Опыт систематического изложения. Париж, 1926).

Евразийцы отрицали "абсолютность" западноевропейской культуры, являющейся якобы вершиной культурной эволюции человечества. Европейской "общечеловеческой" культуре евразийцы противопоставляли тезис об относительности многих установок "европейского" сознания. Деление народов на "культурные", "малокультурные", "некультурные" и "дикие" не выдерживает критики, и Н.С.Трубецкой в своей работе "Европа и человечество" (1920) аргументировано доказывает это. Отрицая культурный европоцентризм, он утверждает взаимодействие культур евразийских народов в тенденции субкультурной интеграции, при устойчивой самоценности и самобытности каждого из них.

Своего совершенства процесс становления русской культуры достиг в православной церкви, смысл которой фокусируется понятием вселенскости, что означает распространение христианства по всему миру и единение всех через совершенствование Царства Божия. Правда, вселенскости препятствуют различного рода ереси, к которым евразийцы относят "латинство" и его производные: просвещение, либерализм, коммунизм. Им евразийцы противопоставили учение о культуре как симфонической личности, предложенное Л.П.Карсавиным. Они утверждают, что ни европейское представление об индивиде как социальном атоме, ни формальное волеизъявление индивидами демократических свобод не отражают подлинных интересов народа, взятого в единстве современного, прошлого и будущего поколений. Подлинные интересы выражаются в культуре, по отношению к которой воля, свобода отдельного индивида имеют смысл лишь как индивидуализация симфонического целого, являющегося их самореализацией во внешнем мире. Православная христианская вера имеет авторитет последней инстанции, для неверующих авторитетом симфонического единства обладает государство, которое реализовало единство, взаимосвязь и цельность всех сфер церковного евразийского мира.

Своеобразием отличается евразийская модель социального устройства России, которая утверждает построение общественной "системы государственно-частного хозяйства" (не являющейся "ни капитализмом, ни социализмом"), континентального федеративного государства, соборную организацию хозяйства ("хозяйнодержавная"), открытость к различным влияниям с одновременным сохранением своей самобытности. В этом утверждении немало идей и подходов, предвосхитивших современные поиски стратегии общественного развития. Актуальной проблемой современности является также сохранение этнической и культурной целостности русской нации. Представитель позднего евразийства Л.Н.Гумилев считает, что "если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство"