Следуя старой структуралистской традиции выделять схожие структуры в различных системах, мы можем исследовать массу как одну большую личность, "чудище обло", обладающую структурой и топикой, такой же, как и личность индивидуальная: массовым сознанием, массовым бессознательным, массовыми Я, Оно, Сверх-Я, идентичностью и self. Согласно этому подходу, я предлагаю рассмотреть бессознательное сопротивление идентичности в массовых процессах, как аналогичное описанному Эриком Эриксоном сопротивлению идентичности пациента в ходе клинического анализа.

Напомню концепцию сопротивления. Впервые эту бессознательную психическую реакцию описал Зигмунд Фрейд в "Исследованиях истерии" в 1895 г., как силу, препятствующую осознанию пациентом содержаний бессознательного. В статье "Торможения, симптомы и тревожность", вышедшей в 1926 г., Фрейд определил функцию сопротивления, как защиту от тревоги, вызванной фрустрацией. Ныне аналитики различных школ независимо друг от друга приписывают сопротивлению и защитным процессам функцию саморегуляции и поддержания гомеостаза. Джозеф Сандлер подчинил принцип удовольствия принципу безопасности. В психологии самости (self) Хайнца Когута удовлетворение инстинктов подчинено self-потребностям. В сопротивлении идентичности Эриксона наиболее важным регулятором является идентичность. Эриксон пишет: "Сопротивление идентичности в своей наиболее мягкой и самой обычной форме - это страх пациента, что аналитик в силу своей особой личности, своей биографии или философии может по неосторожности или намеренно разрушить слабую сердцевину идентичности пациента и вместо нее вложить свою собственную… В таких случаях анализанд может сопротивляться в течение всего курса анализа любому возможному посягательству ценностей аналитика на его идентичность… или пациент может вобрать в себя идентичность аналитика в большей степени, чем может переработать имеющимися у него средствами; или он может прекратить анализ, навсегда сохранив в себе ощущение, что аналитик не дал ему нечто важное, что он должен был дать". (Идентичность в юности и кризисы, 1968.)

Наиболее рельефно сопротивление идентичности выступает при анализе пациентов с проблемами полоролевой идентификации. Приведу в качестве примера случай. Пациентка М., аспирантка, обратилась в возрасте 23 лет. Жалобы на невозможность заниматься наукой, на то, что приходит к шефу и молчит, не отвечая на вопросы и не задавая своих. На одной из первых встреч призналась, что ощущает себя лесбиянкой, хотя сексуального опыта никогда не имела. Нет ни друзей, ни подруг, живет с мамой и бабушкой в одной комнате. Постоянно старалась добиться от меня подтверждения того, что женщины психологически ничем не отличаются от мужчин. Утверждала, что все люди ей ненавистны, потому что не разделяют ее взглядов. Потом М. Замолчала, и приходила угрюмо молчать 3 раза в неделю в течение полугода, лишь изредка отвечая на мои вопросы. Наконец на 92-ой встрече пробурчала, что я никогда ее не пойму, потому что ей нравятся девушки, а я так же, как мама, считаю ее ненормальной и хочу изменить. На это я ответил, что мне кажется нормальным, когда нравятся девушки, и я очень хорошо ее понимаю, потому что мне тоже нравятся девушки. Тут она впервые улыбнулась, поняв шутку, и после этого постепенно стала говорить. Сейчас, на четвертом году анализа, она нашла работу, ищет контакты с людьми, начала интересоваться искусством, обсуждает с шефом проблемы, недавно прошла очередную аттестацию, собирается покупать компьютер. Сопротивление М. проявлялось в том, что она бессознательно опасалась посягательств с моей стороны на свою идентичность. Я применил для его разрешения технику присоединения (joining-techniques) в рамках разработанной Хаймоном Спотницем и Харольдом Стерном, учеником которого я являюсь, концепции современного психоанализа. Это и принесло свои плоды.

Обратимся к массовым процессам. Борис Вышеславцев в "Этике преображенного Эроса" отмечал, что больше всего в постоянном внушении, в том, чтобы постоянно "поражать воображение" нуждается власть, но, чем сильнее это внушение, тем сильнее противодействие ему. Это противодействие можно интерпретировать как массовое сопротивление идентичности. Чем выше "особость личности" того, кто осуществляет интервенцию в массовое сознание, тем, исходя из принципа безопасности, сильнее массовое бессознательное сопротивление этой интервенции. Этот факт, полагаю, следует особо учитывать в сложившейся ныне политической ситуации. Сейчас мы имеем сильного, явно обладающего высоким личностным престижем президента. Но то, к чему он призывает общество, наталкивается на стену сопротивления масс. Президент Путин несет имидж европейски корректного и демократичного политика и призывает к построению гражданского общества, а массы сознательно обожают его, но бессознательно опасаясь потери хоть плохонькой, да своей идентичности, отвечают хамской льстивостью и желанием в едином порыве отдаться на волю "доброго царя". В этом массовом сопротивлении идентичности, как я полагаю, одна из причин того, что наши реформы идут плохо. Сопротивление разрушает толерантность к власти.

Возникает извечный российский вопрос: что делать? Как психоаналитик могу ответить: или публично интерпретировать сопротивление или применять технику присоединения. Возможно, специалисты других направлений дадут иные, более действенные в сложившейся ситуации рекомендации.