Попытки взглянуть на кросс-культурную психологию под социально-психологическим углом зрения сопряжены с рядом проблем, поскольку ни социальная психология, ни кросс-культурная психология не являются сами по себе "чистыми" науками. Сосуществуя в психологическом поле, каждая из этих дисциплин носит пограничный характер, одна - со стороны социологии, другая - со стороны антропологии. Помимо этого, сама кросс-культурная психология двулика: с одной стороны, она предстает преимущественно как метод, и с этих позиций культура выступает в качестве независимой переменной, репрезентирующей явления, происходящие естественным образом. В рамках данного направления в центре теоретического внимания оказываются либо исследования, посвященные дифференцирующим различиям, либо обобщающие исследования транскультурных инвариантов конкретных психологических концепций. Это направление представлено работами Уайтинга, Стродтбека, Берри и других ученых. Кросс-культурнопсихологический мейнстрим методологически развивается в экспериментальном русле.
С другой стороны, в литературе по кросс-культурной психологии утверждается, что кросс-культурная психология является самостоятельной областью научного знания. Фактически, кросс-культурная психология представляет собой одну из психологических дисциплин, тесно связанную с возрастной психологией, дифференциальной психологией, социальной психологией, патопсихологией, а также с теми разделами общей психологии, в которых изучаются основные когнитивные и мотивационные процессы.
Взаимосвязь между социальной психологией и кросс-культурной психологией прослеживается на трех уровнях: во-первых, общие применяемые методы, в частности - опросный метод; во-вторых, общие принципы организации научного исследования; в-третьих, социально-психологическая эпистемология кросс-культурной психологии.
Тезис о том, что экспериментальная ситуация имеет единый всеобщий смысл для всех участников эксперимента, независимо от их специфической этнокультурной принадлежности, не находит подтверждения. В действительности, смысл эксперимента по-разному предстает для носителей различных культур, поэтому результаты, получаемые на основании эксплицитного предположения о всеобщем характере смысла экспериментальной ситуации непригодны для сравнения различных культур.
Необходимо также отметить, что на качество ответов, получаемых исследователем при проведении эксперимента, влияет способность исследователя объясняться с участниками эксперимента на их языке не через переводчика, а самостоятельно.
Более сложный социально-культурный аспект исследования состоит в том, что смысл, вкладываемый участником эксперимента в задание, выполняемое им в условиях конкретной ситуации, подвержен социальному влиянию. На получаемые исследователем результаты влияет не только владение языком, но и владение культурно и социально детерминированными стилями общения.
Социальные факторы в условиях экспериментальной ситуации рассматриваются в методологической литературе как "отклонения" или "артефакты", создающие избыточную инвариантность, которую необходимо держать под контролем и сводить к минимуму. Стремление расценивать их как отражение точной информации о межкультурных различиях смысловой и интерпретационной систем ведет не только к отказу от строго экспериментальной парадигмы, но также и к отказу от методологического синтеза антропологии и кросс-культурной психологии, означая парадигмальный сдвиг, поскольку в рамках данной перспективы культура перестает интерпретироваться как независимая переменная и становится важной частью собственно интерпретационного процесса.
Второй уровень, на котором в кросс-культурной психологии действуют социально-психологические процессы - уровень организационный, ряд аспектов которого соотносится с межличностными контактами. Можно сказать, что вся современная кросс-культурная психология строится на межличностных контактах, однако, социально-психологические условия, предпосылки возникновения и следствия таких контактов (социально-психологическая динамика, обоюдные экспектации, атрибуция и отношения власти) почти не получали систематического изучения. Напротив, анализируя с позиций социологии знания условия, ведущие к институционализации процессов кросс-культурного психологического исследования, можно говорить о том, что исследования в кросс-культурной психологии претерпевают формализацию и институционализацию в направлении социально-психологической парадигмы.
На эпистемологическом уровне, необходимо признать существование различных концепций личности, отличающихся от западноевропейской традиции, в соответствии с которой для всех людей является универсальным стремление к достижению личной автономии и к установлению контроля за материальным и социальным окружением. В неевропейской, восточной традиции личность рассматривается под углом зрения ее адаптации к материальному и социальному окружению. Проблема здесь состоит не в определении того, какое психологическое направление верно, а какое - нет. Кросс-культурный обмен психологическими концепциями, в том числе концепциями личности, обогащает психологию в целом. Важно отметить, что такой обмен носит социально-психологический характер.
Замена диалектики "эмического-приписываемого этического-деривационного этического" дедуктивным подходом позволила бы перейти от констатации проблемы сопоставимости "западной", "восточной" и других психологических концепций к ее реальному решению. На первом этапе необходимо было бы провести рефлексию и выработать объяснения тех имплицитных посылок и концепций, из которых собственно состоят психологические теории в разных культурах, включая западноевропейскую психологию, которая является лишь одной в их ряду. Далее, необходимо установить взаимосвязь между этими имплицитными посылками и концепциями, с целью выработки консенсусного знания о тех аспектах, которые считаются универсальными для всего человечества. Это позволило бы выработать консенсусные критерии верификации психологических концепций. На завершающем этапе стало бы возможным выработать такие психологические теории, которые оказались бы применимы транскультурно.